В начале мая Алеша стал, прости господи, абитуриентом местного детского сада — пошли с ним в детский садик и отнесли туда несколько документов о том, что вот у нас есть здоровый интеллигентный молодой мужчина, приученный к горшку, с прививками, способный посещать учебное заведение. Наша делегация пришла во второй (из двух) дней подачи заявлений, и наша заявка была восемьдесят седьмой из уж не знаю скольки на сорок доступных мест, но Лешу приняли. Если ничего важного не профукаем, осенью окажется погружен в активную социальную жизнь. Похоже, Леша очень хотел чего-нибудь такого, по крайней мере, садик ему визуально нравится, а вообще его, насколько я могу судить, привлекают такие заведения, куда можно сходить на часть дня и повалять дурака в компании сверстников.

В середине мая мы с супругой поехали через Барселону на остров Майорка в город Пальма, потому что в последнем проходила конференция по квантовой оптике. Я сделал вид, что имею к этому какое-то отношение, и мне даже разрешили сделать доклад. Там кстати было подозрительно много народу из моего университета, в частности еще три человека с моей кафедры, правда, ни один из них не пришел слушать меня. Я бы простил, если бы увидел их на параллельной сессии, но коллеги просто самоликвидировались. В отместку в последний день я проигнорировал доклад одного из них, а вместо этого мы пошли на пляж под полуденное средиземноморское солнце; теперь мне больно даже думать о коже на своих плечах.

Леша в это время жил с бабулей и дедулей в Оломоуце. Поговаривают, что отъезд родителей пережил без паники, только первый день все грузовики и экскаваторы у него ездили в Барселону.

Тут хотелось бы заметить, что с определенных пор Леша стал поспокойнее относиться к тому, что я имею обыкновение ходить на работу. В среднем я либо ухожу, пока он спит, а если уже проснулся, то обычно спрашиваю разрешения (вот так, да). Леша разрешает, потому что знает, что папа на работе зарабатывает деньги на новый экскаватор для Леши. Иногда Леша приходит с ревизией, рисует на маркерной доске кружочки, осматривается. А как-то пришел и заметил, что у меня на одной полке лежит горка евроцентов (я обычно после вояжа по европам выгружаю из карманов остатки мелочи и кладу на видное место; только потом забрать забываю). Леша сразу понял, что это та самая стопка, в которой я собираю на экскаватор, и удовлетворению в его глазках не было никаких пределов.

Я, в общем, считаю, что поездка всем пошла на пользу, потому что у семи нянек дитя, как известно, без глазу, соответственно, у двадцати одной няньки — без трех; меньше народу — больше кислороду, и далее по тексту. А Леша теперь выходит застегивать ботиночки на лестницу и там раскорячивается, чтобы поставить одну ножку на вторую ступеньку, потому что именно так в силу своих биологических особенностей обувается дедуля. Леше так очень нравится делать, а мне нравится наблюдать преемственность поколений.