Дорогие друзья, ниже последует история об общении нашей семьи с мебелью и другими изделиями из дерева в последние месяцы. Как водится, там много про фрустрацию и прочую антисоветчину.

Эта история берет свое начало в далеких временах, где-то год назад, когда супруга покрасила наш обеденный стол в белый цвет краской, которая вскоре начала слезать. Так что на столе образовались прогалины его истинного древесного цвета, которые мы даже думали превратить в арт-объект, вырезав что-нибудь затейливое, скажем, карту Вестероса. На деле же ничего не происходило, и стол стоял посреди столовой, навевая легкую фрустрацию. А потом в сентябре нынешнего года приехали друзья, и понеслась, теперь стол отполирован, выкрашен в прекрасный красный цвет и покрыт лаком. Единственный недостаток — под стаканы с чаем приходится что-нибудь подкладывать, не ставить же на лак горячее.

Алексей и Глеб были, кажется, в восторге от всего происходящего. Глеб, для протокола, — это дружеский сын, на полтора года старше нашего. Для начального этапа обработки стол вынесли на улицу под наши окна, чтобы шкуркой снять старую краску. Юношам это очень понравилось, поэтому они бегали туда-сюда, хорошо, мы на первом этаже живем. Леша, правда, быстрее стал терять интерес к группе людей, которые зачем-то уже очень долго трут стол странными серыми бумажками, и мы пошли с ним играть в футбол. К футболу он тоже довольно быстро потерял интерес и просто носился вокруг меня с мячиком.

На каком-то этапе полировки предполагалось использовать дрель с соответствующей насадкой, но тогда бы оставались следы, поэтому дрелью отшкурили только торцы столешницы. Это такое довольно удовлетворительное занятие, как и всякие другие роды быстрых работ с дрелью. Лешин интерес к делу сразу воспрял до небес (что нетрудно было предвидеть), поэтому когда взрослые дрель отложили, ее взял Леша и стал с нескрываемым удовольствием понарошку дрелить стену дома. Было здорово на него смотреть по ряду факторов: ему очень нравится (улыбка до ушей), он чувствует легкое стеснение (потому что дрель — она для взрослых, и не вполне понятно, можно ли), наконец, ему дохрена тяжело, потому что дрель весит с треть его собственного веса.

Стол затем ушел в подвал, где у нас есть коммунальная комната непонятного назначения, предположительно, прачечная из незапамятных времен. Ныне туда захаживает, по-видимому, только уборщица и какой-то мужичок с бутылонькой, и мы как-то потихоньку эту комнатку оккупировали для своих лакокрасочных хобби. Пара дней ушла на то, чтобы сначала покрыть свежеотшкуренный стол красной морилкой, а потом нанести на него сколько-то там слоев лака. В свое оправдание можем сказать, что нам повезло найти такие жидкости, что практически не пахнут, поэтому общественный порядок остался в порядке.

Когда на столе досыхал последний слой лака, супруга нашла на помойке подставку под цветы, под кодовым названием “этажерка” (я посмотрел в википедии, действительно, этажерка). Она была местами белого цвета, а местами подплесневелая, но оставляла шансы себя использовать, если местами помыть, местами пошкурить и полачить, в общем, после незначительных доработок. Мне же стало страшно нести это говно в квартиру с детьми, по крайней мере, целиком, и я подумал заменить в ней полочки на новые, к счастью у нас в склепе (это наше второе подвальное помещение, вполне легально собственное) лежит некоторое количество пиломатериалов.

После этого я несколько раз по выходным похаживал в подвал попилить и посверлить, каждый раз испытывая двоякое чувство между интересом и страхом запороть этот сомнительный элемент мебели. Тут стоит отметить, что этим летом я имел шанс видеть как взрослые влияют на детишек, совершенно этого не чувствуя. Вот не делать этого, то есть, не давить на ребенка своими дебильными “аккуратнее”/“не измажься” или тысячу раз повторенными “может сделаешь так-то” и т.п. — определенно было у меня в списке приоритетов где-то сверху. На сознательном уровне. На бессознательном я, по-видимому, просрался где-то, так как в августе стал замечать, что Лешу фрустрируют раскраски, когда рядом сидит папа и дружелюбно советует ему постараться. Так что, друзья, благими намерениями вымощена дорога к психотерапевту.

Так же и меня фрустрировала эта штуковина через ее невозможность быть доделанной до идеального состояния, особенно в свете того, что проект потихоньку стал отдаляться от начального. Сначала я думал, что мы просто снимем со старой этажерки полки, которые там были определенно самым слабым звеном, заменим их на новые, отмоем все остальное и соберем обратно. Потом стало понятно, что каждая полка в новом проекте будет весить больше, чем весь предмет в старом, и предыдущая несущая конструкция не выдержит. В этом свете было решено заменить и ее, и этажерка повторила судьбу Железного Дровосека, которому волшебный топор отрубал поочередно что попало, а веселый друг-кузнец что попало приделывал.

В ходе модернизации проекта он, понятно, проще к реализации не становился (хотя куда уж проще, полторы палки привинтить друг к другу). Кроме того, мои родители, при которых все это началось, уехали, и вроде как времени заниматься этой штукой у меня не стало, кроме как по выходным, когда Леша спит, но в такие промежутки и самому хочется отдохнуть, а не корячиться над этажеркой. Это все совершенно не настраивало на завершение процесса. И вот наконец, в какой-то из выходных супруга, которая тоже испытывала фрустрацию, но по поводу незавершенности этой штуковины, порекомендовала мне пойти в подвал прямо утром, и это было прекрасное решение, поскольку в тот день все и закончилось.

Тут, наверно, уместно сделать отступление по поводу очередной фрустрации. Мой дедуля, такое чувство, мог из воздуха наскрести себе стройматериалов и голыми руками из них сделать что угодно. То есть, пойдешь с ним гулять, он подберет какую-нибудь веточку, покрутит ее в руках, оп, и свисток готов. Или вертушка какая-нибудь ветряная. И это все с минимумом инструментов. Вот я так и вырос — нормальный мужик должен уметь из говна и палок одним пальцем построить Кижи. Ну уж этажерку-то точно. Ну и логично сделать вывод, что если не умеешь, значит, такой ты человек, второсортный. А тут я решил вообще не мелочиться — купил себе всякого добра, даже две струбцины купил, Леша их называет “струбцы”. Хотя перед каждым походом в магазин я испытывал стыд за желание купить еще оборудования.

Короче, в решающий день я пошел утром в подвал. Леша хотел пойти со мной, но он что-то капризничал утром и вообще неважно себя вел, поэтому я его оставил дома. Хотя через минут пятнадцать горя и страданий он тоже пришел. Увидел, что там происходит в подвале, кучку инструментов и просиял. Особенно ему понравились пила и сверло. Дрели для работ по дереву у нас не было, было сверло и кулачковый патрон, который можно вставить в отвертку со сменными битами. Проблема в том, что у отвертки кто-то потерял шарик, который мешает бите выпадать. Короче, не было у нас дрели, а вместо этого был кулачковый патрон с зажатым сверлом, им и приходилось сверлить.

Я сварганил Леше верстачок на стуле, зажал там какой-то брусок, чтобы он его посверлил, но это было тяжело. Тогда я ему дал палку от старой этажерки с кучей дырок, и Леша в них закручивал шурупы, всего штук двадцать. Потом дырки закончились, и Леша захотел что-нибудь попилить; взял ножовку и направился к деталям нашей предположительной этажерки. Тут две фрустрации нашли друг на друга — с одной стороны, сейчас я начну его тюкать, чтобы он ничего не испортил, а так нельзя, а с другой — сейчас Леша что-нибудь распилит, и не видать мне законченного продукта, и это будет незакрытый гештальт до конца дней моих. Я как-то намекнул Леше, что вот эти детали вот на этом стуле пилить нельзя, давай я тебе вот тут закреплю и ты попилишь. Леша попилил, но потом тихонечко взял сверло и стал подкрадываться к сакральному стулу опять. Тут мы с ним поссорились, и я его отправил наверх.

Мне, конечно, было стыдно, и я еще долго думал, что мой дедуля наверняка бы наплевал на все этажерки и распилил бы что угодно вместе со мной. Ну, конечно, раньше люди-то были о-го-го, не то, что это говно сейчас. В общем, мне было чудовищно стыдно, но я подготовил все что нужно к собиранию финального продукта, и вечером, когда Леша поспал, взял его с собой, собирать.

Собирать, кстати, было тяжело. Обычно, когда приходится работать руками, я активно следую модифицированному принципу “семь раз отмерь, один раз отрежь”. У меня это что-то вроде “семнадцать раз отмерь с запасом, выбирая меньший или больший запас, потом отрежь, а когда не будет влезать из-за несоответствия запасов, отковыряй лишнее” — боюсь сразу делать на чистовик, без запасов. В этот раз я предвидел, что проблемы с лишними запасами отодвинут конец проекта на неопределенный срок, поэтому не пользовал измерительных приборов вообще. Все геометрические построения выполнялись совмещениями. Из-за этого ширина между стойками этажерки, которая должна была чуточку превышать ширину полок, оказалась ей в точности равна, потому что я не смог такое превышение спроектировать на глаз.

Так вот, собирать было тяжело, потому что полки туго вставали на место, саморезы для полок я выбрал толстоватые, они плохо заходили, да и просто я уже устал под вечер. Поэтому окончательное собирание очень медленно длилось, и в какой-то момент наша мамуля сказала, что ей пора уже наверх. Леша же остался со мной смотреть, но через пару минут стало ясно, что он об этом пожалел, и он стал проситься тоже наверх, вроде, пойдем, папуля. А я очень хотел уже закончить, тем более, что оставалось с пяток шурупов закрутить, поэтому всячески пытался Лешу уговорить еще немного подождать.

И вот в тот момент, когда он уже совсем хотел расстраиваться, наконец-то я закрутил последний шуруп, и продукт предстал перед Лешей во всей красе. Лешенька моментально преобразился: у него загорелись глаза, усталость как рукой сняло, он там чуть было не запрыгал вокруг меня. Наконец-то он понял, из-за чего весь сыр-бор. Мы с ним отнесли этажерку домой, оказалось, что четыре точки, на которых она должна стоять, не совсем лежат в одной плоскости, но кого это интересует, ей-богу. Леша стал бегать вокруг нее, принес и расставил на ней своих экскаваторов, и еще некоторое время играл с ней.

В процессе собирания я еще долго думал, что вот, с одной стороны, мне вроде нравится, когда я уже в подвале ковыряюсь с деревяшками. С другой стороны, относиться к этому как к хобби не хочется, то есть, я слабо представляю себе, чтобы посреди недели я бы ждал выходных, чтобы пойти в мастерскую что-нибудь строгать. Интересно, что когда необходимость дособирать проэкт до конца естественным образом ушла, то и вариант с хобби перестал быть таким пугающим. Таким образом, можно сказать, что вся эта лакокрасочная эпопея, пожалуй, оказалась здорово духоподъемной, так что мы теперь все время ищем, во что бы ввязаться в рукодельном плане. Собираем мебель по помойкам, к примеру. Из этого, правда, ничего не следует, но все же.