Потом придумаю

За отчетный период случилось то, чего я так долго страшился — на четвертом году жизни (на 1242-м дне жизни, если точнее) Алексей впервые покинул пределы Оломоуца и поехал в Прагу. К счастью, он взял с собой родителей, а то я бы совсем на сопли изошел от переживаний. В минувшую среду нам надо было отвезти документов в британский визовый центр, потому что в июле мы хотим всей семьей в Англию. Визовый центр в Праге, поездка куда предполагает в лучшем случае двухчасовое заточение в поезде. Поезд — это все же такое место, из которого может захотеться выйти, а особо-то не выйдешь. Тем и пугает. Тем не менее, мы приготовились, запаслись провиантом, взяли книжек, горшок и отправились в путь.

Я, конечно, купил заранее каких-то билетов, конечно, с местами (на здешние поезда можно купить просто билет, который гарантирует, что кондуктор не будет ссаживать тебя с поезда, но не гарантирует, что будешь ехать сидя; однажды я ехал сидя на ступенечке в тамбуре). У нас тут циркулирует поезд, в котором есть детское купе — такой загончик со стеклянными дверьми и шестью креслами, где навалено кубиков на полу. Места в эти купе обычно разбирают за месяц до, и я не смог туда взять мест, поэтому наши места были в другом купе того же вагона. Ну а что, вряд ли же нас погонят тряпками, если Леша решит помочь тамошним детишкам оперировать кубиками.

И в общем все было довольно радужно, только с утра у меня насморк разыгрался, и когда в назначенный день и час мы сели в трамвай, чтобы ехать на вокзал, оператор поезда смской сообщил, что поезд опаздывает на тридцать минут. В последующие полчаса это число росло, и когда дошло до шестидесяти, стало понятно, что надо как-то корректировать планы. Исходные наши планы предполагали, что у нас будет почти два часа в Праге, чтобы пройти пятьсот метров между вокзалом и визовым центром, но все равно ждать опаздывающего поезда час — как-то уж слишком круто для первой поездки на поезде в жизни. Поэтому мы вскочили в другой поезд, которым оперирует компания “чешские железные дороги”. Посадочных мест зарезервировать не удалось, поскольку билет я покупал в последний момент, когда по расписанию этот поезд уже ушел — довольно удобно сложилось, что он тоже опаздывал минут на пятнадцать.

Поезд, очевидно, превзошел все Лешины ожидания. До этого он катался на пригородном маленьком дизельном поезде (кажется, это называется “рельсовый автобус”) и еще семь минут на пригородной электричке из соседнего города. И то и другое было довольно похоже на обыденный неинтересный трамвай, а тут приключение, вот оно. Нам довелось приземлиться в шестиместном купе, где уже сидели четверо пассажиров, поэтому Леша поначалу стеснялся чуток, потом, конечно, осмелел и все облазил; полежал на всех доступных сидениях, открывал и убирал все выдвижные столики, опускал и поднимал подлокотники.

Надо отдать должное чешскому пейзажу, в среднем он значительно превосходит разнообразием своего подмосковного товарища, где обычно лес-лес-лес-платформа-лес-лес-лес-приехали. По дороге в Прагу в окошке часто меняются леса, поля, луга, холмы и реки, так что смотреть в окно довольно интересно. Во всяком случае, нельзя сказать, что это однообразно. Кстати, иногда бывают еще индустриальные пейзажи: в одном месте там свалка металлолома, которую Алексей до сих пор вспоминает. Особо Леше понравилось проезжать туннели, в осообенности, с выключенным в купе светом.

На вокзале Леша сразу подпотерял рассудок, предположительно потому что никогда не видел столько народу в одном месте одновременно. Сразу перестал реагировать на родителей, отказался ходить за ручку, и все хотел куда-то усвистать. Страшно подумать, что будет в аэропорту, где толпы еще больше. От изначально запланированных почти двух часов у нас оставалось где-то полтора, поэтому в соответствии с планом мы пошли на детскую площадку прямо перед вокзалом. Там довольно масштабная площадка, рекомендую, очень удобно для путешествий с детишками; интересно, ее там обустроили с оглядкой на путешественников, или же, наверно, просто потому что тяжело в центре города найти достаточно свободного места под площадку?

Очень Леше понравился там аттракцион, где между двумя вышками натянут чуточку не совсем горизонтально канат, по которому из-за уклона на роликах ездит что-то вроде тарзанки. Можно схватиться за нее и проехать метров двадцать. Все детишки ездили, залезая на нее верхом, а Леше что-то не понравилось хвататься крепко ручками, поэтому он развлекался тем, что возил эту тарзанку взад-вперед.

Леше так нравилось на площадке, что я был уверен, что мы будем уходить с боем оттуда. Однако он как-то просек, что путешествовать — довольно круто, а еще до этого ему как-то объяснили, что вообще мы едем за визой в Англию. Ну то есть, метафорически объяснили, но суть в том, что Леша понимал, что мы поехали путешествовать в Прагу, чтобы потом смочь путешествовать еще кое-куда, но для этого вот сейчас надо сходить в визовый отдел. Поэтому мне кажется, что с площадки Леша ушел и не пикнул даже.

На подходе к визовому отделу Леша начал уставать, потому что время уже было обеденное, а он в предыдущий день не спал днем. Да я и сам начал уставать из-за насморка и утренней беготни между поездами. Леше подлило в огонь масла то, что рядом с визовым отделом шла стройка, и очень уж ему хотелось задержаться, на нее посмотреть.

Документы мы отдали молниеносно. У нас была запланирована запись на 12:50, нас по этой записи всех троих довольно быстро одновременно отоварили. Я бы даже сказал, что нас отоварили куда как быстрее, чем я ожидал. Во-первых, я почему-то вообще думал, что мы идем в какое-то консульское учреждение, а не в визовый центр. Поэтому, и это во-вторых, я ожидал, что там нас встретит джентльмен, рыцарь Британской Империи, во фраке, цилиндре и пенсне, который будет нас угощать чаем с молоком и коньяком с виски. Мы бы с ним раскурили по сигаре, сидя в кожаных креслах посреди зала для приемов (или в клубной комнате, как бишь у них там принято), и имели бы долгую дискуссию, в ходе которой я бы изложил все обстоятельства, а джентльмен сразу же нашлепал нам по визе в паспорта. Прилично нафантазировал, короче; даже начал пытаться, прости господи, передирать акцент парня из Ирландии, с которым обедать хожу, вместо обычного гипертрофированного ‘r’, которым мы грешим с супругой. Ну, кстати, когда я впервые просил шенгенскую визу у Германии в 2009-м, я тоже много нафантазировал, что сейчас буду дискутировать с Гельмутом Колем каким-нибудь, а оказалось, что там даже очереди своей надо ждать на улице. Только благодаря институту Гете меня миновала чаша сия, но кого это волнует, право.

На деле, визовый отдел представляет собой маленькую комнатушку, в одном конце которой сидят люди вроде как в очереди, а в другой — русскоговорящий парень, который собирает документы. Более того, чехам не нужна виза, чтобы ездить в Британию, поэтому и очередь процентов на семьдесят состоит из советских граждан (еще, кажется, вьетнамцев горстка). В соседней каморке фотографируют и снимают отпечатки пальцев, так что минут пять — и мы свободны.

Пока мы шли сдавать документы, еще планировали потом зайти в какую-нибудь кафешку, подкрепиться. На обратной дороге стало понятно, что у главного пассажира ни силенок, ни терпения на это не хватит, поэтому решили рвануть домой на чем пораньше, к тому же полдороги до вокзала он вообще проехал на ручках. Купить билет в детское купе опять не получилось, вместо этого просто взяли три сидения рядом друг с другом, и планировали уложить ребенка поспать. Это почти удалось, то есть, он с полчаса лежал головой у мамы на коленях и тихонько слушал книжку. К сожалению, после в купе вошла дама с собачкой, и собачка, хотя сама и уснула, открыла у Леши не просто второе дыхание, а прямо-таки гипервентиляцию легких. Леша потихоньку начал ехать кукухой, вставать на уши, лезть в разные стороны, скакать по своему сидению, потом по родителям, громко что-то декламировать, а потом просто орать. Последние минут двадцать перед высадкой он просто носился по вагону из конца в конец и хохотал нездоровым хохотом. Нездоровый хохот потом дома несколько раз переходил в слезы. Прямо перед нашей остановкой в трамвае Лешенька вдруг захотел постоять и подержаться за поручень, за который держалась какая-то девочка, в итоге он втиснулся кое-как между ней и стенкой трамвая. Когда его оттуда извлекли в сторону выхода, расплакался. Девочка (или ее бабушка) пожалела и уступила ему то место.

Можно с уверенностью заявлять, короче, что Леше однозначно понравилось путешествовать. Он теперь с нетерпением ждет поездки в Англию, рассказывает про это. Мне понравилось чувство приятного удивления: большую часть дороги я думал что-то вроде: “О, а я думал, вот тут будет пипец.”

В прошлый четверг лешина мамуля уехала в Москву на каникулы, и мы остались вдвоем. В первый день у нас получилось реализовать всю задуманную мною культпрограмму, и вообще день вышел замечательный, поэтому почему бы мне про него не рассказать. Вроде как будет документальное свидетельство нашего жития. Ни фига не репрезентативно, ну да не очень-то и хотелось.

Мы начали с Лешей вообще душа в душу, не разлей вода. Отчасти потому что Леша, видимо, боялся, что я вслед за мамулей куда-нибудь денусь, даже пошел со мной вместе мусор выбрасывать. Кстати, прикольно было — я ему дал мешок с пластиковыми бутылками, потом подсадил около контейнера, и Леша его героически выкинул, кажется, ему даже понравилось, но это я забегаю вперед.

Началось все с того, что Алексей перед пробуждением хихикал, даже можно сказать, хохотал. Леша вообще умеет сделать так, чтобы уезжающий куда-нибудь родитель задавался вопросами о смысле своего существования и выходил из дому в слезах. Уля собиралась уехать пораньше и тем минимизировать прощание, но Алексей таки проснулся и застал ее в дверях. Пару минут плакал, собирался “догонять мамуленьку”, потом стал смотреть мультики и завтракать.

После завтрака у нас был по плану визит в зоопарк (третий за последние три недели, кстати, и думаю, через пару дней опять пора. Не то, чтобы мы прям каждую неделю круглый год туда ездили, но периодически вот бывают у нас всплески.). Еще по плану у нас было проснуться в восемь, а не в шесть, поэтому я начал сомневаться, стоит ли туда ехать. Все таки, визит в зоопарк — это капитальное вложение энергии, а куча ее ушла на утреннее расстройство, а еще Леша проснулся куда раньше, чем должен был, а еще погода обещала быть дождливой. Тем не менее мы вышли из дома, дошли до автобусной остановки, чтобы узнать, что автобус, который ходит прямо в зоопарк два раза в сутки, больше вообще не ходит, вернулись обратно на трамвайную, на которую у нас прекрасный вид из окна, и поехали на трамвае.

Тут должен быть обстоятельный рассказ о том, что по дороге в зоопарк у Леши часто меняются планы, он хочет стоять на ушах в трамвае, потом на вокзале, где надо пересесть на автобус, решает больше не ехать в зоопарк, а идти смотреть на поезда, потом ему надо обязательно куда-нибудь лезть в автобусе и так далее, короче, доехать до зоопарка иногда бывает тяжело, но этого рассказа не будет.

В зоопарк Леша ехал как зайка. Играл по дороге с экскаватором, пил водичку и болтал ножками.

На месте было очень холодно (мне) и замечательно, у Леши вроде поднялось настроение, он там бегал и все рассматривал. На входе выдал замечательную фразу: “Смотри, папуль, там десять эльмуров со странными хвостами!” В этой фразе все прекрасно, во-первых, числительное, которое Леша, конечно, взял с потолка, чтобы сказать, что лемуров много, во-вторых, его мастерство словообразования — эльмуров вместо лемуров, — в-третьих, лешина свобода в обращении с эпитетами — “странные хвосты”. Леша очень много такого выдает в день, всего и не запишешь, хотя я стараюсь.

В нашем зоопарке, кстати, обезьяны по утрам орут. Мы сначала думали, что это какая-то птица голосит, а оказалось, обезьяны. Алеша называет это “Обезьяны поют”, чем делает им очень большой комплимент. Еще я там однажды назвал одну птицу птицей Рух. Леша подхватил и теперь каждый раз говорит, что вот, мы сейчас увидим птицу Йух. Вообще с Лешей в зоопарке уже ооочень классно — ему все интересно. Мы с ним впервые съездили вдвоем в зоопарк в мае, было здорово, но это была бешеная гонка, Леша носился туда-сюда и через пару часов мы уже были выжатые до капли. Теперь мы целенаправленно не торопясь идем смотреть то, потом это, потом Леша лезет в вольер с козочками (боится их дико, но гладит и хихикает), а после козочек мы с ним вместе идем в туалет мыть руки, и почти все это не торопясь.

Мы провели в зоопарке около трех часов, силы нас уже оставили, и домой ехать было тяжело — Леша в автобусе хныкал, но продержался героически. Дома Леша залез в кровать, объяснил, куда ложиться мне и как его обнимать, и довольно быстро уснул. Спал часа четыре, более чем достаточно.

Вечером пошли гулять по нашему стандартному городскому маршруту — ближе к центру на трамвае, потом вдоль реконструируемых трамвайных путей смотреть на экскаваторы, потом через парк и главную площадь домой. Только на сей раз я вспомнил, что оставил на работе проездные своих родителей, поэтому мы решили, что зайдем туда.

С недавних пор этот маршрут Леша начинает с похода в торговый центр, который по пути. В торговом центре есть эскалатор в подвал, а в подвале — супермаркет. Леша сначала катается на эскалаторе туда-сюда, потом идет в супермаркет и двигает бутылки на стеллаже. Говорит, что строит из них поезд. В этот раз мы договорились, что как-нибудь без поезда, тогда Леша велел мне купить колбаски, усадил на лавку на улице и попросил достать купленное. Оказалось, Леша целенаправленно собирался сделать привал (его слова) и покушать. При этом, как водится, улыбался до ушей, а это он умеет делать мастерски.

Дальше мы пытались успеть на работу до восьми, потому что я решил, что в восемь здание закрывается на вход. А Леше по дороге очень хотелось не только пересчитать все столбики и ступеньки на всех лестницах (ну это важные дела, я бы не стал с ними спорить), но еще стереть пыль с витрин всех магазинов, а некоторые еще и облизать.

На работе Леша наткнулся на маркерную доску, и это была любовь. Думаю, теперь покупка такой же домой — вопрос времени. Леша первые минут двадцать требовал у меня нарисовать всех известных мне животных, это было так, не очень интересно, потом какое-то животное ему не понравилось, он попросил его убрать, и я его стер той штукой, которая стирает с маркерной доски. Штука покорила Алексея, и он еще столько же времени сначала рисовал какие-то кривульки, потом сразу их стирал, очень озабоченно.

К моему удивлению, мы после этого вообще без боя вышли из здания. Я ожидал, что Леша вцепится зубами в доску и будет, в лучшем случае, просить взять ее домой, а в худшем — попросит остаться на работе жить (а, впрочем, почему худшем). Алексею, правда, прилетело немножко дверью по голове, как-то там так уж получилось, что у двери слишком тугой доводчик, и она в совершенно непредсказуемый момент стала двигаться назад, навстречу Лешиной макушке, кто бы мог подумать. Чтобы не расстраиваться, мы пошли в парк, который перед работой, потому что в парке есть лестница внутри крепостной стены, по которой Леша очень любит подниматься. Мы однажды шли по дорожке вдоль крепостной (городской?) стены; Леша ехал на мне верхом и захотел там подняться наверх. Я ему объяснил, что я крякну идти по этой лестнице и нести его, вернее, я сказал, что мне будет тяжело, и если Лешенька хочет подняться, пусть идет сам. Теперь Леша каждый раз, во-первых, говорит, что хочет пойти подняться по лесенке, во-вторых, на дальних подоходах к ней рассказывает, как он сейчас пойдет по ней сам, потому что папуленьке будет его тяжело нести.

Отвлекаясь от темы одного дня — в минувшую субботу так случилось, что мы подошли к этой лестнице сверху, а не снизу. Леша это понял, но продолжал твердить, что хочет подняться по лесенке. Ну, думаю, ладно, может путает “подняться” и “спуститься”, давай спустимся. Спустились. И сразу пошли обратно наверх — не путает.

Наверху было видно, что у Леши заоблачно прекрасное настроение и подкашиваются коленки, поэтому мы относительно быстренько добежали до дома и легли спать. Такой вот дивный день.